В 1916 году творческая активность Дебюсси резко уменьшилась. Различные замыслы (и старые, и новые) занимали его не раз, но оставались только замыслами. Правда, осенью 1916 года Дебюсси начал писать сонату для скрипки и фортепиано, но она подвигалась медленно. В 1916 году началась также работа Дебюсси над «Одой Франции» (на текст Л. Лалуа), кантатой для голоса с оркестром и хором. Героиней этого произведения должна была явиться Жанна д'Арк, отвлеченная от исторических событий и выступающая как символ Франции, в качестве мученицы, приносящей искупительную жертву. Но это сочинение не было закончено Дебюсси - после его смерти нашли лишь черновики, которые были доделаны и даже напечатаны М. Ф. Гайаром.

В 1917 году Дебюсси продолжал мучительное существование тяжелобольного посреди усиливающихся трудностей жизни, разрухи и тревог, вызванных войной. В письмах к Дюрану, относящихся к февралю 1917 года, Дебюсси жалуется на холод (зима была необычно суровой), просит помочь достать хоть немного дров и угля. «Вчера,- читаем в одном из писем,- отправившись на поиски угля, я простудил поясницу и страдаю, как св. Себастьян». И дома Дебюсси не находил покоя, так как стал чувствителен к малейшим шумам. Он писал Дюрану 21 марта: «Если бы война не упразднила доброй части поездов, которые забавляются тем, что проходят под моими окнами, я бы сошел с ума... остаются трубы и барабаны... этого более, чем достаточно!».И все же Дебюсси пытался не утратить окончательно привязанность к жизни. В марте он задумывал осуществить концертную поездку по Англии и Швейцарии.

22 марта и 22 апреля Дебюсси вместе с д'Энди принял участие в двух благотворительных концертах.Редактируя в это время (ради заработка) сонаты Баха для скрипки с клавиром, Дебюсси, пожалуй, впервые пришел к критике столь любимого им композитора. 15 апреля он писал Дюрану: «Когда старый саксонский кантор не имеет идей, он выезжает на чем угодно и поистине безжалостен. В итоге, он выносим только тогда, когда великолепен». Тут же Дебюсси выражал сожаление, что у Баха не было друга или издателя, который бы посоветовал ему писать поменьше и пореже. Дебюсси находил, что «порою и даже часто» все мастерство письма Баха, подобное особой «гимнастике», не восполняет «ужасной пустоты», увеличивающейся от намерения извлекать любой ценой пользу из всякой идеи.

5 мая 1917 года Дебюсси выступил в концерте - он исполнил вместе со скрипачом Гастоном Пуле свою последнюю сонату. В этом же концерте певица Роза Феар исполнила три песни Билитис, три Баллады на слова Впйона и «Рождество...».
Присутствовавший на концерте Андре Сюарес оставил такой портрет Дебюсси этого времени: «Я был поражен не столько его худобой или разрушенностью, сколько его отсутствующим видом и глубокой усталостью. Лицо его имело цвет растопленного воска и пепла. Его глаза отражали не пламя лихорадки, но тяжелый отблеск прудов. В его сумрачной улыбке даже не было горечи, а сквозила скорее тоска страданий... Его кисть, круглая, гибкая, полная, немного великоватая, епископская висела на его руке, его рука - на его плече; его голова - на всем теле; и только эта голова жила - единственной, восхитительной и такой горькой жизнью». Садясь за фортепиано, Дебюсси «посмотрел на слушателей неторопливым взглядом из-под быстрых век - на манер тех, которые хотят видеть, оставаясь невидимыми... Его мучила стыдливость, как это может быть с артистом, которому отвратительно и почти позорно страдать». Но игра Дебюсси на этом концерте «была волшебством, музыкой самой нематериальной и самой нюансированной из всех, которые когда-либо приходилось слышать. Он создавал звучности не как пианист, даже не как музыкант, но как поэт». Так прошло прощание Дебюсси с парижской публикой.

Два дня спустя, 7 мая, композитор писал Годе, что публика на концерте приветствовала сонату аплодисментами, но не так, как «Рождество». «Что касается моего здоровья, то оно могло бы быть хорошим, если бы моральное состояние было лучше... Эта жизнь, в которой надо бороться ради куска сахара, ради нотной бумаги, не говоря уже о хлебе насущном, требует более закаленных нервов, чем мои».

Дебюсси приходилось настраивать себя на то, что он выздоравливает, и 19 мая он писал Петеру: «Я был полтора года очень болен, и я сохранил от этой болезни величайшую бездеятельность». В письме к Туле от 20 мая Дебюсси с теплом вспоминал старые времена, добавляя, что ничего от них не осталось и что люди теперь стали «еще более гадкими». Тут же Дебюсси высказывал очень горькое и очень правдивое признание: «Если война не затронула меня физически, то она уничтожила меня морально; я погиб...». Тем не менее, 20 июня Дебюсси писал Туле о старом замысле «Как вам это понравится» и о желании к нему вернуться. «Вокальное начало может сыграть большую роль в «Как вам это понравится». Я рассчитываю не пропустить ни одну из песен, расцвечивающих текст».

В конце июня Дебюсси присутствовал в Париже на концерте, где было очень удачно исполнено «Море» под управлением Бернардино Молинари.

В первых числах июля Дебюсси с семьей поселился в Сен-Жан де Люз, недалеко от Байонны, на берегу Бискайского залива. Он задумал новую серию сочинений - маленьких концертов для фортепиано с различными оркестровыми группами. В письме к Туле от 9 июля Дебюсси сообщал, что теперь находится близко от него, и не худо было бы возобновить совместную работу над «Как вам это понравится».

Но сил для работы уже не было. 22 июля Дебюсси писал Дюрану, что испытывает лишь ужасающую усталость и отвращение к работе. «Бывают утра, когда одевание кажется мне одним из двенадцати подвигов Геркулеса! - И я жду - не знаю чего, революции, землетрясения, которые избавили бы меня от этого труда... Надо бороться с болезнью и с самим собой... Я чувствую, что досаждаю всем».

По воспоминаниям Мориса Буше, Дебюсси в Сен-Жан де Люз ходил с трудом, опираясь на палку. Избегал людей, но любил смотреть на море и игры детей на пляже. На солнечном берегу вид этого человека в черном костюме и фетровой шляпе был необычен и печален.

В письме к Годе от 28 июля Дебюсси описывал свою жизнь, море, купальщиков («которые могли бы быть менее безобразными»), попутно упоминал о живущем неподалеку Туле - «знаменитом юмористе, упорном алкоголике, лицо которого представляет закат солнца, написанный Ван-Донгеном...».

5 августа Дебюсси был вблизи местожительства Туле, но не навестил его из боязни побеспокоить, о чем писал ему на следующий день, снова поднимая вопрос о сочинении «Как вам это понравится».

В Сен-Жан де Люз Дебюсси часто общался с молодой и талантливой пианисткой Маргаритой Лонг, проходя с ней ряд своих фортепианных сочинений. Согласно ее воспоминаниям, он был очень требователен, заботился о малейших частностях и оправдывал свою строгость желанием, чтобы после его смерти авторская традиция сохранилась. Маргарита Лонг сберегла многие из важных исполнительских идей мастера, она увековечила их в своих статьях и книге «За фортепиано с Клодом Дебюсси».

Фотографии Дебюсси, сделанные в Сен-Жан де Люз, представляют его глубоко изменившимся, совершенно больным человеком. И все-таки он нашел силы для последнего своего публичного выступления, которое состоялось в Сен-Жан де Люз в сентябре. Дебюсси исполнил с Гастоном Пуле свою скрипичную сонату.

В одном из сентябрьских писем к Дюрану Дебюсси вспоминал 1915 год, когда, сочиняя этюды, почувствовал себя вернувшимся к творчеству. Теперь он сочинять уже не мог и лишь подбадривал себя словами о необходимости стряхнуть «нагар» со своего мозга,- «а не то я отправлюсь прогуливаться в другой мир»

В письме к Дюрану от 27 сентября Дебюсси обнаружил полное непонимание событий в России и полагал, что русским надо иметь двух «президентов» - настолько велика их страна и настолько петроградцы отличны в своих взглядах и в своей психологии от москвичей.